Две террористки на каторге в Акатуе в 1906 г.
Слева - Мария Спиридонова. 16 января 1906 г. 22-летняя Мария Спиридонова, член боевой дружины Партии социалистов-революционеров, застрелила на вокзале в Борисоглебске советника тамбовского губернатора Гавриила Луженовского, за что была приговорена к смертной казни, заменённой бессрочной каторгой.
В 1937 году она снова была арестована. Приговорена к 25 годам заключения, отбывала срок сначала в Ярославской, потом в Орловской тюрьме.
Справа от неё на фото - Александра Измайлович, дочь генерала Адольфа Викентьевича Измайловича, тоже террористка-эсерка. Как и Спиридонова, была помилована царскими властями за реальный террор и казнена советскими властями за террор мнимый 11 сентября 1941 г. в Медведевском лесу.
Ввиду стремительного приближения немецких войск к Орлу нарком внутренних дел СССР Берия 6 сентября 1941 г. представил Сталину список «наиболее озлобленной части» политзаключённых Орловской тюрьмы, предлагая расстрелять их ввиду того, что они «ведут пораженческую агитацию и пытаются подготовить побеги для возобновления подрывной работы». В тот же день список был утверждён Сталиным, а 8 сентября Военная коллегия Верховного суда вынесла смертный приговор указанным в нём лицам. Для проведения расстрела НКВД СССР прислал в Орёл специальную оперативную группу. Операция проводилась в строжайшей секретности. Приговорённые к расстрелу продолжали содержаться в камерах вместе с другими заключёнными, чтобы замаскировать предстоящую акцию.
11 сентября перед выездом на место казни каждый осуждённый препровождался в особое помещение, где ему вставляли в рот матерчатый кляп и зачитывали расстрельный приговор. После этого приговорённый под руки выводился в тюремный двор, сажался в специально оборудованную крытую автомашину с пуленепробиваемыми бортами и вывозился в лес, где расстреливался. Деревья, находившиеся в лесу на месте захоронения трупов, предварительно выкапывались вместе с корнями, а после погребения расстрелянных вновь сажались на свои места. В дальнейшем, вплоть до 3 октября 1941 г., когда в Орёл вошли немцы, сотрудники НКВД регулярно посещали место расстрела под видом грибников для проверки состояния захоронения.
P.S. Интересно, когда их везли на машине в лес, о чем думали эти две уже пожилые женщины?
Обе из хороших семей, получившие образование при "проклятом царизме", имевшие все, что могли пожелать, думали ли они об убитых ими полицейских? губернаторах? солдатах? случайных прохожих?.. Сожалели ли? Раскаивались ли? Понимали ли, что бумеранг, запущенный ими в начале века, вернулся с пугающей точностью?